Голубые люди розовой земли - Страница 45

Его воображение так разыгралось, что он стал мечтать о том, как они во время одной из экскурсий найдут… ну… ну, разбитый самолет. Старинный… Тогда он наделает и кастрюль, и сковородок, и всякую посуду и подарит ее Лене. Пусть ей будет легче хозяйничать. Но, вспомнив, что готовить он собирался вместе с ней, он смалодушничал.

— Правильно… Она будет готовить, а я сделаю радиоприемник из найденных в самолете деталей, и у нас, в нашем лесном лагере, будет звучать музыка. Да что там, — совсем расхрабрился Вася, — даже электростанцию можно сделать! Наплавную, конечно. Или ручеек запрудить.

Мысли бежали так стремительно, они так увлекали мальчика, что, когда Тузик неожиданно затрубил, тревожно и настойчиво, Вася даже вздрогнул и чуть было не свалился на землю. Уцепившись за мамонтову шерсть, Вася оглянулся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Тузик тревожно сопел. Он потоптался и, подняв хобот, опять затрубил. Вася, глядя на хобот, тоже поднял голову, посмотрел на вершины деревьев. Между ними виднелся кусочек голубого неба, по которому плыл край облака — сероватый, будто перепачканный копотью.

В лесу было все так же жутковато. Только где-то далеко вверху слышался шепоток самых маленьких листочков и веточек. Они словно испугались чего-то и по секрету рассказывали друг другу о своих подозрениях. Васе стало не по себе. Он не знал почему, но чувствовал, что что-то изменилось, и это «что-то» не обещало ничего хорошего. Но он тут же собрал всю свою силу воли, и она помогла ему немедленно вернуть утраченное было мужество.

— Ну пошел, пошел! — сердито крикнул Вася на мамонта. — Быстрее поворачивайся!

В кедровнике было не так светло и празднично, как час назад, когда они ехали здесь с Леной. Все было сумрачно, и верхушки красавцев кедров глухо и угрожающе гудели. Вася только вздохнул: с Леной даже в лесу светлее. Настроение испортилось еще и потому, что Тузик долго не мог понять, что от него требуется, и никак не хотел толкать деревья. Вася кричал ему: «Прямо! Бей!» — но мамонт послушно подходил к дереву, останавливался и недоуменно косился взглядом на своего вожака.

А кедры меж тем гудели все глуше и все более угрожающе. Вася окончательно рассердился. Он соскочил с мамонта и решил воспитывать животное личным примером. Он храбро разбежался и, крикнув «Вперед!», толкнул руками дерево. Тузик стоял, не двигаясь. Так повторялось несколько раз. Вася устал и даже слегка растерялся:

— Ну что же с тобой делать, скотина ты доисторическая? Почему же ты не хочешь сбивать шишки?

Мамонт посмотрел на него и покачал хоботом, точно хотел сказать: «Так я бы сделал все, что ты хочешь, но ведь я не понимаю, что ты от меня требуешь».

У него был такой виноватый и такой забавный вид, что Вася перестал сердиться и решил думать логически. Он вспомнил все кинокартины и все книги, в которых участвовали слоны, и наконец сделал вывод:

— Слоны качают деревья лбом.

Тогда он снова отошел и, крикнув «Вперед!», побежал к кедру. Толкнув ствол, он отскочил; вместо того, чтобы только показать Тузику, как нужно раскачивать деревья, он так стукнулся лбом о кедр, что услышал даже глухой удар, и вдруг его стукнуло что-то сверху так, что голова закружилась. Он инстинктивно отпрыгнул от опасного дерева, но удар настиг его снова. Оказывается, Тузик, поняв наглядный урок Васи и упершись в ствол могучим лбом, тряс его. Дерево потрескивало, а шишки градом сыпались на землю. Вася быстро забрался в единственное укрытие — под брюхо мамонта.

Шишек набралось так много, что девать их было просто некуда. Недолго думая Вася снял с себя рубашку и завязал узлом ее подол. Получился хоть и не доисторический, но зато вполне приличный мешок. В него Вася и насыпал пахучих, свежих, еще сочащихся смолой шишек. Уже взобравшись на спину мамонта, Вася совсем было успокоился и даже забыл про свои собственные шишки, которые выросли на лбу и на макушке. Главное было сделано: возвращаться к реке было не стыдно. Можно будет не только молча положить свой мешок-рубашку и показать тем самым, что его слова не расходятся с делом, но и, между прочим, рассказать, как он выучил мамонта новой работе.

Словом, все было в порядке, но…

Едва они двинулись из кедровника, как Вася заметил, что вверху, в просветах между вершинами деревьев, ползли темно-серые, почти фиолетовые облака. Тузик стал беспокоиться.

«Идет гроза», — подумал Вася и прежде всего испугался за Лену. Она там одна, у реки…

Он заколотил мамонта по шее, и Тузик, помахивая головой, словно сгоняя надоедливую муху, побежал к реке. Они попали туда кстати.

Лена уже кончила плести леску и с тревогой посматривала на гудевший и качающийся лес. Вода в реке помутнела, сердитые волны с белыми барашками на гребнях вступили в отчаянную схватку с быстрым течением. От этого казалось, что вся река кипит. Вверху грозно и неотступно плыли густые, темные облака. Над далекими сопками блистали молнии, глухо перекатывался гром. Когда Тузик выбежал к реке, Лена возмущенно крикнула:

— Ну, почему ты так долго?! Ведь гроза идет!

И хотя вся тщательно продуманная программа возвращения была явно испорчена, Вася даже не пожалел об этом.

Он соскочил с мамонта и крикнул Лене:

— Нужно немедленно искать укрытие! Пошли к скалам! Бери дрова, а я возьму головешки из костра.

И хотя только что Лена была очень возмущена поведением Васи и даже накричала на него, она тут же покорно подхватила плавник и пошла вперед. Вася связал рукава рубашки и всунул в эту лямку голову. Мешок-рубашка лег на спину. По том Вася взял горящие головни из костра и, прикрикнув на мамонта, пошел за Леной.