Голубые люди розовой земли - Страница 117


К оглавлению

117

— Решаю! — сказал Тэн. — Поесть, отдохнуть по очереди, а потом выезжать на разведку.

— А вдруг на нас или на Шарика кто-нибудь нападет? — спросил Юра.

— Ничего. Мы включили наблюдающих роботов, и они нас предупредят.

Шарик спал и даже во сне не просил есть: никотин действовал. Космонавты, не выходя из машины, поели и тоже соснули. Когда проснулись, солнце стояло уже в зените и в машине стало жарковато.

Тэн прежде всего включил запись наблюдения роботов, и они сообщили, что в том самом направлении, где происходила битва с ящерами, наблюдалось усиленное движение каких-то огромных существ. Роботы все еще не достигли совершенства и поэтому не смогли точно описать, что это за существа и зачем они пожаловали. Пришлось включать запись телевизионного наблюдения.

На экран существа выползали медленно и, пожалуй, даже с достоинством, словно понимая, что все окружающее принадлежит им, и только им. Так ходят хозяева, которые никого и ничего не боятся.

Тело этих существ было похоже на тело кенгуру — вытянутая мускулистая шея, довольно длинные, но тонкие передние лапы с кривыми, как ятаганы, когтями, мощная грудь, которая явно расширялась книзу. Но что там было внизу, сказать трудно: трава прикрывала почти половину животных. А поскольку высота трав превышала два метра, то выходило, что новые знакомые имели подходящий рост — метров пять-шесть.

Самым примечательным были морды этих существ. Они очень напоминали акульи. Вначале шел костяной рог-бивень, по-видимому прекрасно приспособленный для того, чтобы долбить что-либо твердое, неподатливое. Бивень переходил в голову — тяжелую, квадратную, на которой недобро поблескивали маленькие зоркие глазки. Они то и дело прятались за жесткими кожаными веками. Глаза висели над складками возле углов пасти, и, вероятно, каждый глаз мог видеть самостоятельно. А сама пасть, как и у акулы, располагалась внизу и далеко позади рога-бивня.

— Красавцы… — поморщился Миро.

— Да уж… таким молоточком он что хочешь пробьет.

— Вот то-то и оно — они очень опасны для Шарика.

— Да и для нас — ведь бивень у них клиновидный.

— Все равно соскользнет с призмочек нашей машины.

— Это если удачно попадет. А неудачно — в развилку призм — может причинить немало хлопот.

Звери на экране остановились и долго принюхивались и присматривались. Потом вдруг, как по команде, сорвались с места и стремительно понеслись куда-то в сторону. Теперь казалось, что они летят над степью.

— Учуяли, проклятые! — поморщился Квач.

— Кого учуяли? — осведомился Миро.

— А вот тех… остатки крылатых. Но несутся-то как! Вот это скорость!..

— Да уж, с ними лучше не встречаться.

— Мне кажется, что это родные братья летающих ящеров. Они только отяжелели и разучились летать.

— Возможно… Очень возможно. Вообще, вам не кажется, что фауна этой планеты слишком бедна? Мы уже полсуток сидим на одном месте, а обнаружили только два вида ящеров и следы каких-то неизвестных травоядных животных. Ни птиц, ни пресмыкающихся — никого. Я что-то даже насекомых не вижу. Чем это объяснить?

— Стоит только посмотреть на окружающее, и все станет понятным, — не оборачиваясь, бросил Тэн.

— Ты думаешь, что однообразие планеты привело к однообразию и ее животного мира?

— Конечно! К чему приспосабливаться этому самому животному миру? Здесь ведь все однообразно — степь, с совершенно определенным набором трав, и два океана. В степи примерно везде одинаковый климат. Ни гор, ни снегов, ни пустынь. С чем бороться? С какими условиями? К чему приспосабливаться? Не к чему. Вот так, наверное, и получилось — зародилась жизнь, приспособилась к одним и тем же условиям и дальше развивается очень медленно, потому что незачем.

— Ну, не скажи… А океаны?

— Нет, Тэн прав, — решил Миро, — там, где живому существу не за что и не с чем бороться, — там замедляется, а то и совсем приостанавливается развитие. А здешние океаны мы еще не знаем. Там, вероятно, иное положение — ведь в районе полюсов они замерзают, значит, живущим там существам нужно с чем-то бороться и к чему-то приспосабливаться. А на местном материке… Тут почти идеальные условия…

Они замолкли, во-первых, потому, что звери добежали до места битвы и скрылись в траве.

— Доедать сородичей, — невесело отметил Квач.

А во-вторых, космонавты замолкли потому, что Тэн и в самом деле был прав. Ведь каждый знает, что живое существо развивается, только преодолевая какие-то препятствия. Лентяй никогда не разовьется. В лучшем случае он просто растолстеет, как Шарик, зажатый в кухонном коридоре. А тот, кто ставит себе трудные задачи, борется за их осуществление, — тот развивается и побеждает. Так в любой жизни, на любой планете.

— Выходит, без трудностей и без преодоления этих трудностей жизнь становится скучной? — запоздало подумал Юра, и Миро немедленно ответил ему:

— Хуже того! Она застывает и никогда не бывает разумной.

— Это же ясно, — поморщился Тэн. — Пора начинать работу по заготовке белковых молекул.

— Ну… эти ящеры… тоже…

— Хорошо. Раз вам не нравятся ящеры — давайте искать тех, кого они едят.

Ребята уставились на Тэна. Что-то в его словах показалось таким, что понять, а тем более принять казалось невозможным.

— Ну, чего уставились? Ведь ящеры питаются мясом. Так?

— Та-ак…

— Так они же не друг друга едят? Верно?

— Ве-ерно…

— Значит, на планете есть кто-то другой, кто беззащитен против ящеров, и за это их и едят ящеры. Так вот давайте и найдем этих беззащитных и тоже, как ящеры, начнем их есть.

117